Веонжин Чой

Примечание редактора: первая часть данной статьи была опубликована в предыдущем выпуске Вестника Служений и Церквей Восток-Запад 18 (Лето 2010).

Слабости корейских миссий

Нежелание передавать власть

Одним из наиболее критических вопросов, с которыми сегодня сталкиваются корейские миссионеры-баптисты, является широко распространенное нежелание передавать управление церквями в руки национальных лидеров. Причины этого мне видятся скорее культурные, чем библейские. Некоторые миссионеры продолжают служить в основанных ими церквях более десяти лет, даже когда эти церкви уже достаточно вырастают и начинают посылать собственных миссионеров. Во главе всех крупнейших церквей Казахсана до сих пор стоят корейцы.

Большинство корейских миссионеров очень большое внимание уделяют преемственности, частично это является реакцией на непоследовательность, которую они наблюдают в западном стиле основания церквей. По мнению Мин-Хо Чу, первые казахские церкви, основанные Международным миссионерским советом Южных баптистов (IMB) из США, столкнулись с проблемой лидерства из-за частого отъезда миссионеров1. По словам миссионера Тодда Джемисона, “многие казахи сильно переживали, когда американцы постоянно приезжали и уезжали. Казахи очень радушно встречают иностранцев и стараются строить с ними глубокие взаимоотношения. Мы приезжаем и уезжаем, а казахи остаются. Нужно очень осторожно относиться к тому, какой эффект производят наши “кратковременные” отношения на казахов. Есть опасность, что многие просто перестанут интересоваться Евангелием, чтобы избежать боли, причиняемой такими поверхностными отношениями.2

Авторитарный стиль руководства

Нежелание “передавать эстафетную палочку” частично исходит и из самого стиля корейского руководства. Корейцы не до конца верят в лидерские способности казахов. Они боятся, что в случае их отъезда, церкви просто не смогут выжить. Поэтому они постоянно пытаются опекать национальные кадры, при этом зорко следя за собственным авторитетом. Подобные идеи легко приводят к патернализму, а также диктаторскому и эгоистичному стилю руководства.

На корейских миссионеров сильное влияние оказывает доминантный стиль правления, уходящий корнями в принципы конфуцианства и шаманизма, а также последствия японской оккупации (1910-1945), двухгодичной воинской службы, обязательной для всех мужчин в Корее, а также периода военного правления с 1961 по 1992 гг. Определенная ирония заключается в том, что корейские церкви, отвергающие доминантный стиль западных миссионеров, сами склонны доминировать и контролировать открытые ими церкви. Этот авторитарный стиль корейского руководства до сих пор является одной из главных нерешенных проблем корейских баптистских миссий.

Финансовое бремя

В отличие от американских миссионеров, корейские служители должны сами удовлетворять свои финансовые потребности. Корейским миссионерам приходится находить средства, привлекая поддержку со стороны других церквей, помимо той церкви, которая изначально отправила их на служение. Одна из причин, почему миссионеры не оставляют основанные ими церкви, заключается еще и в том, что их домашние церкви не одобряют их отъезд на новое поле деятельности и могут лишить казахскую церковь своей поддержки. Корейские церкви часто рассматривают основанные за пределами Кореи церкви как свои филиалы и порой используют их, чтобы хвалиться успехом распространения своих служений.

Синдром мега-церкви

Самой распространенной ошибкой корейских миссионеров является то, что они становятся пасторами основанных ими церквей. Большинство корейских миссионеров испытывают синдром мега-церкви: здание церкви должно быть большим, людей должно быть много, дополнительных помещений тоже – все, что им знакомо по церкви дома. На корейские церкви обычно больше всего производит впечатление число новообращенных и они более склонны поддерживать тех миссионеров, которые уже завоевали значительное число душ на миссионерском поле битвы. Эта погоня за большими цифрами происходит из-за ожиданий со стороны посылающих и поддерживающих миссии корейских церквей и приводит к нездоровой конкуренции среди миссионеров.

Для того, чтобы основание и развитие церквей было более библейским и эффективным, ответственность за него должны взять на себя местные жители. Корейские миссионеры должны очень внимательно подойти к вопросу церковного планирования и должны быть готовы передать лидерство в руки местных христиан под руководством Духа Святого.

Недостаточная контекстуализация

Ряд русскоязычных церквей вплоть до конца 1990-х гг. не слишком преуспевал в деле несения Благой Вести казахам из-за своего невнимания к некоторым местным культурным особенностям.3 Главными препятствиями было глубоко укоренившееся среди казахов отношение к русским как к узурпаторам, а к христианству – как к русской религии. Между русскими и казахами и по сей день существуют культурные барьеры и разногласия. В результате этого, как отмечает Тодд Джемисон, “если казахская церковь начинает выглядеть слишком русской, слишком западной или слишком корейской, она в конце концов будет отвергнута местной культурой в целом, причем отвергнуто будет не Евангелие, а форма, в которой Евангелие здесь подается.”4

Для того, чтобы контекстуализировать Евангелие, корейские баптистские миссионеры использую казахский эквивалент словосочетания Священное Писание – “Киели Китап” - вместо русского “Библия”, а вместо русского “Иисус Христос” - арабский вариант “Иса Масих”. Кроме того, упоминаемых и в Библии, и в Коране пророков миссионеры называют их арабскими именами, например: Иса (Иисус), Ибрагим (Авраам) и Муса (Моисей). Дабы избежать церковной терминологии, отсутствующей в исламе, слово “церковь” миссионеры переводят как “собрание верующих”, а “крещение” как “ритуал погружения в воду.”5 Чтобы не оскорбить ничьих чувств, миссионеры чаще всего называют Бога персидским словом “Кудай”, а не арабским “Аллах” или русским “Бог”.

Казахские христиане также решили не использовать крест на церковных зданиях, поскольку христианство здесь считается религией русских, а крест – ее символом. Для многих среднеазиатских народов крест исторически был символом угнетения. В девятнадцатом веке на куполах многих православных храмов крест изображался попирающим полумесяц в знак победы православия над исламом.6 В оформлении обложки казахской Библии также используются традиционно исламские орнаменты и темно-зеленый фон, являющийся священным с точки зрения ислама цветом. К сожалению, не все аспекты служения среди казахов контекстуализированы, например, используется слишком громкая и экспрессивная манера молиться, когда несколько человек молится одновременно. Казахские церкви под управлением корейцев используют такой вид молитвы, хотя он не характерен ни для остальных казахских церквей, ни для казахов-мусульман.7

В Казахстане большинство церквей, основанных корейскими миссионерами, имеют гигантские офисы и залы для богослужений, а также множество малых групп (домашних церквей), входящих в одну большую материнскую церковь. В настоящее время корейские миссионеры, однако, всерьез задумываются над переходом к модели церкви Га-Юнг, предложенной старшим пастором Сеульской баптистской церкви из Хьюстона, штат Техас, Янг-Ги Чай.8 Церкви Га-Юнг отличаются от традиционных “малых групп” тем, что они являются автономными и не зависят от материнской церкви. Главная цель собрания малой группы – изучение Библии, тогда как церковь Га-Юнг осуществляет все служения, характерные для поместной церкви.9

 Ряд движений по основанию новых церквей (ДОЦ) выступает против церквей на базе зданий, так как это задерживает быстрый рост количества церквей и может навлекать на них гонения.10 С этим, однако, не согласно большинство корейских баптистских миссионеров. Они со скептицизмом относятся к предостережениями ДОЦ о возможных гонениях, которых они в настоящий момент не испытывают. Напротив, корейские миссионеры уверены, что среднеазиатским верующим необходимо чувствовать себя частью большой общины, собирающейся в просторном помещении, а не просто посещать домашние собрания. Более того, они настаивают на том, что их метод основания церквей успешно работает, а гонения в данный момент не являются проблемой. С уверенностью можно утверждать лишь одно: разный подход к вопросу церковного строительства является объектом серьезных разногласий.

Сильные стороны: обобщение

У корейских миссионеров есть ряд сильных сторон, среди которых: стойкость в перенесении трудностей, дух первооткрывательства, помогающий им в деле основания новых церквей, искренняя посвещенность вере и миссии, навыки в подготовке учеников, а также ясное видение в отношении евангелизма и церковного строительства.11 Кроме того, корейцы свободны от негативного багажа, с которым ассоциируется Европа и Америка, часто смешивавшие евангелизацию и колонизацию. Хотя они не полностью свободны от собственных культурных предрассудков, в целом, корейские миссионеры достигли гораздо больших успехов, чем их западные коллеги в адаптации к казахской культуре.

Слабости: обобщение

Корейские миссионеры страдают неспособностью предоставлять письменные отчеты и налаживать сотрудничество, они обладают невысоким межкультурным пониманием, которое усугубляется их монокультурным наследием, им также свойственна склонность клонировать в других странах собственные церкви, соперничать и конфликтовать между собой, своими деноминациями и миссионерскими организациями12. Традиционно корейские миссионеры-баптисты трудятся в условиях самофинансирования. Следовательно им самостоятельно приходится изыскивать средства на свое служение и соответствовать ожиданиям посылающих их церквей, являя видимые результаты своей работы в короткий промежуток времени.

Переосмысливая приоритеты

Одной из главных ошибок корейских баптистских миссионеров является их неспособность передать руководство в церквях в руки казахских христиан. Несмотря на заверения корейских миссионеров, что они постепенно снижают свою руководящую роль, скорость, с которой происходит эта передача, не достаточна. Как пишет Эндрю Биюнг-йон Ким: “Если западных миссионеров обвиняли в патернализме, корейцев можно обвинить в авторитарности осуществления их миссионерской политики, в результате которой они вместо того, чтобы относиться к местным людям как к соработникам, просто навязывают им свои взгляды на то, как нужно осуществлять миссию.”13

Корейским баптистским миссионерам нужно также понять, что их упор на материальное строительство может иметь негативные последствия, делая казахских верующих глубоко зависимыми от корейских финансовых вливаний.14 Миссионер Тодд Джемисон не знает “ни одной евангельской церкви на территории бывшей советской Средней Азии, которая, имея собственное здание, находилась бы при этом на самофинансировании. Все они либо частично, либо полностью имеют иностранные источники финансирования.”15 Корейские миссионеры должны воспринимать народы Средней Азии, в том числе казахов, как мостик для дальнейшего служения другим мусульманским тюркским народам. В евангелизации мусульман гораздо эффективнее, чем западные или корейские миссионеры, действуют местные верующие, обратившиеся из ислама в христианство.

Недостаток опыта в кооперации дома, а также неправильная подготовка для работы в межкультурной миссии объясняют слабость командной работы корейских миссионеров в Средней Азии.16 Отправка миссионеров, испытывающих недостаток адекватной подготовки, приводит к проблемам, которые влияют на жизнеспособность среднеазиатских церквей. Например, практика оплаты труда национальных служителей – это традиция “рисового христианства”, которая может лишь ослабить потенциальный рост церкви. В то же время, корейские церкви должны сосредоточиться на квалификации посылаемых миссионеров, а не на их числе. Больше внимания должно уделяться качеству, а не количеству.17 И наконец, в последнее время появляются все новые проблемы, которые встают перед корейскими баптистскими миссионерами в Казахстане – это быстрый рост цен на продукты и жилье, укрепление ислама, растущий казахский национализм, увеличение государственных ограничений на выдачу виз для миссионеров и регистрацию церквей, а также снижение темпов церковного роста.

Примечания:

1 Мин-Хо Чу, интервью автору от 1 июня 2007, запись MP3, Форт Уорт, Техас.

2 Тодд Джемисон, “Историческое исследование евангелизации и контекстуализации Евангелия среди казахского народа Средней Азии,” докторская диссертация, Юго-Западная баптистская богословская семинария, 1999, 182.

3 Тодд Джемисон, “Достигая мусульманское большинство: ответственность корейской церкви в евангелизации казахов Средней Азии,” [n.d.], неопубликованная работа, представленная автору.

4 Джемисон, “Историческое исследование,” 145.

5 Директор среднеазиатского проекта русского Писания, е-мейл автору 11 декабря 2007. По соображениям безопасности имя директора не разглашается. 6 Джемисон, “Достигая мусульманское большинство” 7 Джемисон, “Историческое исследование,” 174.

8 Га-Юнг переводится как «домашняя церковь». Церковь Га-Юнг представляет собой особый вид корейских домашних церквей, имеющих одно единое тело для поддержки нескольких домашних церквей. По мнению Юнг-Ги Чай, церкви га-юнг являются собранием верующих по территориальному признаку, тогда как ячеечная церковь основывается на понятии размера. Юнг-Ги Чай “43 семинар церквей га-юнг,” 29 января-3 февраля 2008. Брошюра семинара предоставлена международным служением церквей га-юнг, 2; а также “Что такое домашняя церковь” прочитано 31 января 2008 на сайте http://housechurchministries.org/about/html/about1_1_e.html. 

9 Эрик Шин, “Руководство для пастырей домашних церквей и интернов (Houston: New Life Fellowship, n.d.), 3. Эрик Шин является пастором общины Новой Жизни, англоязычной конгрегации в Сеульской баптистской церкви Хьюстона.

10 Джемисон, “Достигая мусульманское большинство”

11 Ховард Норриш, «Оценка работы корейских миссионеров» [n.d.], 4-5, получено от Эндрю Кима; Мэттью Жонг, «Глобализация и кооперация среди корейских миссионеров», доклад на ежегодных консультациях для корейских миссионеров, Кыргызстан, 17 августа 2006, 10.

12 Норриш, «Оценка работы корейских миссионеров», 5-7; Жонг , «Глобализация и кооперация» 11-12.

13 Эндрю Биюнг-йон Ким «Переосмысляя корейские миссии» Journal of Asian Missions 1 (1999), 113.

14 Вонсук Ма, «Миссия: девять препятствий для азиатских церквей» Journal of Asian Missions 2 (2000), 112.

15 Тодд Джемисон, «Домашние церкви Средней Азии: оценка» Evangelical Missions Quarterly 43 (2007), 193-94. 16 Миюнг Хиук Ким, «Принципы двух третей мировых миссионерских партнерств» в сб. Партнеры Еваргелия: стратегическая роль партнерства в мировой евангелизации, под ред. Джеймса Краакевик и Дотси Велливер (Wheaton, IL: Billy Graham Center, 1992), 131.

17 Дж. Херберт Кейн, Краткая история христианских мировых миссий: панорама миссий от дня Пятидесятницы до наших дней, (Grand Rapids: Baker, 1982), 176.

Печатается с сокращениями с разрешения автора по: Веонжин Чой, “Оценка корейских баптистских миссий в Казахстане, Средняя Азия” докторская диссертация, Южная баптистская богословская семинария, 2008.

Веонжин Чой миссионерский пастор церкви Dreaming Church, Бундаг, Южная Корея, а также преподаватель миссиологии в Корейском баптистском богословском университете, Тэджон, Южная Корея.